Режиссер Руслан Кудашов: Мы ложимся на землю, смотрим вверх и понимаем, что масштаб наших трагедий хоть и велик, но ничтожно мал

XXIII Пушкинский театральный фестиваль откроется 5 февраля спектаклем «Маленькие трагедии» Санкт-Петербургского Государственного театра юного зрителя имени А. А. Брянцева.  Легендарный цикл пьес в ТЮЗе поставил известный петербургский режиссер, обладатель театральных премий «Золотая маска», «Золотой софит», «Арлекин», Руслан Кудашов, а хрестоматийные образы воплотят в жизнь, как Мэтры сцены, так и талантливая молодежь. После сценического переосмысления ветхозаветных текстов – «Екклесиаст», «Песнь песней», «Книга Иова» – Руслан Кудашов не стал отвлекаться на легкое и суетное, а поставил «Маленькие трагедии» Пушкина.

- Руслан, есть ли какая-то внутренняя связь между вашим библейским циклом и «Маленькими трагедиями»?

– Ну, наверное, какая-то связь есть, хотя бы потому, что режиссером и трилогии, и этого спектакля является один и тот же человек. И значит, и в том и другом отражаются какие-то мои размышления, мои страхи, переживания. Другое дело, что«Маленькие трагедии» – более пластичный, более подвижный и более ироничный материал.

– Неудивительно, что «Пир во время чумы» у вас разворачивается на танцполе ночного клуба под жесткий современный ритм…

– Этот ритм мы задаем с самого начала. Нам важно было найти некое адекватное современному миру звуковое выражение чумного времени. Когда чума владеет сознанием, и возникают парадоксальные реакции, люди, находясь в непосредственной близости к смерти, ощущая себя обреченными, возводят в культ и саму болезнь, и смерть как таковую.

Масштаб трагедий

– Почему вообще вы взялись за «Маленькие трагедии»?

– Потому что в них есть космос, масштаб. Потому что через героев «Маленьких трагедий» можно говорить и о нас самих, обнаруживать в себе ростки пороков, которые могут привести к гибели вне зависимости от времени, места действия и возраста человека. Но это все «логическое» объяснение, на самом деле замысел приходит ниоткуда.

– Известно, что Пушкин учил древнееврейский язык, чтобы читать Ветхий Завет, и хотел, кстати, перевести «Книгу Иова». Так что и здесь некая параллель существует.

– Да, безусловно. Ведь Пушкин касается тех вечных категорий, о которых говорится еще в Библии. Каждая из трагедий повествует о той или иной страсти, которая порой поглощает человека. Все они легко проецируются на истории из Библии. Скажем в «Моцарте и Сальери» можно с легкостью увидеть аналогию с Каином, убившим своего брата Авеля, страдая от зависти. И в спектакле есть фрагмент, где герой произносит библейский текст, отсылающий нас к этой истории.

Гений и злодейство в XXI веке

– Именно в «Моцарте и Сальери» звучит один из самых знаменитых вопросов: «Гений и злодейство – две вещи несовместные?» Время вносит свои коррективы в ответ?

– Нет. Во все времена ответ один и тот же: «Гений и злодейство – вещи несовместные». Этот закон существует в космосе как некий абсолют. Правда, человек – существо, подверженное сомнениям и слабостям, и поэтому всегда ищет оправдания им. Любой из нас может оступиться в пропасть «страстей человеческих, бесчисленных, как песок», и каждый должен выбрать для себя: он борется с этим или поддается искушению. Но какой бы выбор человек ни сделал, стоит постараться отнестись к нему с состраданием…

– Мне кажется, сегодня человек либо поддается искушению, либо стремится к нирване. Не случайно сегодня так популярны медитативные практики.

– Да, искать покой – естественное состояние человека в наше нестабильное, раздерганное время. Но в любом случае человек остается все же незащищенным перед лицом судьбы.

– Но при этом в вашей версии «Дон Гуана» главного героя убила не статуя Командора, а монах.

– По одной из легенд дон Гуана убили монахи, заманив его на свидание с донной Анной. И я воспользовался именно этой версией, потому что хотелось уйти от какой-то сказочности ситуации, когда приходит памятник и Дон Гуан корчится в муках: «…О, тяжело пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти – пусти мне руку… Я гибну – кончено – о донна Анна!»

– Да, этот текст вряд ли сегодня подростки воспримут всерьез.

– Поэтому мы решили, не отказываясь от фатума, «послать» к Дон Гуану некоего человека в черной маске, который вручает ему как приговор этот текст. Так что Дон Гуан также обречен, как и остальные герои «Маленьких трагедий»…

Куклы или люди

– Герои вашего спектакля смотрят на небо. Это отсылка к Канту, который говорил, что не устает удивляться двум вещам: звездному небу над нами и нравственному закону внутри нас?

– Можно прочесть это и так. Но я закладывал другой смысл: мы ложимся на землю, смотрим вверх и понимаем, что масштаб наших трагедий хоть и велик, но ничтожно мал.

– К Пушкину вы уже обращались, и не раз, но прежде это было в куклах. С чем вам сегодня интереснее работать – с человеческим телом или куклой?

– И интересно и сложно и то и другое. Но, видимо, в моем постановочном мышлении всегда возникают симпатии к принципам кукольного театра, то есть метафизического, символического, образного, того, что кроется за куклой. Ведь вопреки расхожему мнению, кукла – это не только или, вернее, не столько игрушка для детей, корни ее появления находятся в магических ритуалах древности.

Ольга Машкова, freetime.ru

Источник: ПЛН-FM

Какой масштабный проект в дорожной инфраструктуре Пскова необходим в первую очередь?

  смотреть результаты